Продолжение следует, до конечной станции.
Пустое утро, оставленное мне в наследство от сна. Опять собаки и машины, колеса и капли в сверкающие глаза. Женщина в телефоне сказала мне, что сейчас семь часов, но не ответила на мой вопрос, как всегда в общем. А я спросил, не значит ли это, что сегодня будет лучший день, чем вчера, когда она назвала цифру 12. Но это не она меня разбудила, ей плевать на самом деле.
А Кто разбудил? Какими ладонями? Скорее всего, это была тишина пространства, ей помогало созвездие огней на моих железных машинах. Когда я смотрю на них с этой точки, они называются созвездием стрелы., Острие вершит огонь на левом звуковом мониторе, а древко начинает оранжевый, от сетевого фильтра. Сегодня становится жаль, что огни не мерцают для меня.
Еще, становится жаль, что в голове звучат неподходящие партии и ноты . Звучат какие-то непрошеные ритмы поездов . Я киваю головой под стучащие колеса, читаю что-то под стучащие колеса. Мне что, нужно куда-то ехать? Сегодня куда-то ехать? Да вроде бы нет. Я с жизнью, вроде бы договорился, что побуду здесь, хотя бы еще несколько лет. Но жизнь, она никогда не слушается, нет, не так, она никогда не прислушивается к моим советам. Жизнь заставляет бежать туда, куда бежать не хочется. Вставать, ложиться, пить и есть, словом, делать все, что угодно, лишь бы не смотреть в ее глаза. А они странные у жизни, то страшные, то теплые, то вкусные, то причиняющие боль. Никогда невозможно угадать, какими они будут, если вдруг осмелишься заглянуть в них. Я привык быть осторожным, купил себе очки с коричневым стеклом, теперь смотрю немного сбоку, на все, на всех, на всю эту историю со сварщиками реальности.
А с другой стороны, если отложить в сторону мысли и образы, посмотрев здраво, то и вовсе ничего страшного нет. Ну жизнь, ну боль, ну смерть и страдания, ну любовь. Чего такого невероятного? Да ничего, все правильно, все нормально и почти линейно до глупости. Сегодня умер Виталя, завтра умрет сережа, да и вообще, пусть хоть все перемрут, как собаки, вообще ведь не жалко. Если так смотреть, по честному, то и себя почти не жалко, и вся рефлексия сжимается в комочек, скулит почти неслышно.
Утро, оно странное, ты просыпаешься от волшебства своего подсознания, и почти знаешь уже, что такое жизнь, когда тебя прерывают чужие ладони, чужие огни. Тебе снова надо разгибать конечности, принимать вертикальное положение, и что-то вечно делать. Вдыхать воздух, выдыхать что-то. Вдыхать утро, выдыхать жизнь.
А Кто разбудил? Какими ладонями? Скорее всего, это была тишина пространства, ей помогало созвездие огней на моих железных машинах. Когда я смотрю на них с этой точки, они называются созвездием стрелы., Острие вершит огонь на левом звуковом мониторе, а древко начинает оранжевый, от сетевого фильтра. Сегодня становится жаль, что огни не мерцают для меня.
Еще, становится жаль, что в голове звучат неподходящие партии и ноты . Звучат какие-то непрошеные ритмы поездов . Я киваю головой под стучащие колеса, читаю что-то под стучащие колеса. Мне что, нужно куда-то ехать? Сегодня куда-то ехать? Да вроде бы нет. Я с жизнью, вроде бы договорился, что побуду здесь, хотя бы еще несколько лет. Но жизнь, она никогда не слушается, нет, не так, она никогда не прислушивается к моим советам. Жизнь заставляет бежать туда, куда бежать не хочется. Вставать, ложиться, пить и есть, словом, делать все, что угодно, лишь бы не смотреть в ее глаза. А они странные у жизни, то страшные, то теплые, то вкусные, то причиняющие боль. Никогда невозможно угадать, какими они будут, если вдруг осмелишься заглянуть в них. Я привык быть осторожным, купил себе очки с коричневым стеклом, теперь смотрю немного сбоку, на все, на всех, на всю эту историю со сварщиками реальности.
А с другой стороны, если отложить в сторону мысли и образы, посмотрев здраво, то и вовсе ничего страшного нет. Ну жизнь, ну боль, ну смерть и страдания, ну любовь. Чего такого невероятного? Да ничего, все правильно, все нормально и почти линейно до глупости. Сегодня умер Виталя, завтра умрет сережа, да и вообще, пусть хоть все перемрут, как собаки, вообще ведь не жалко. Если так смотреть, по честному, то и себя почти не жалко, и вся рефлексия сжимается в комочек, скулит почти неслышно.
Утро, оно странное, ты просыпаешься от волшебства своего подсознания, и почти знаешь уже, что такое жизнь, когда тебя прерывают чужие ладони, чужие огни. Тебе снова надо разгибать конечности, принимать вертикальное положение, и что-то вечно делать. Вдыхать воздух, выдыхать что-то. Вдыхать утро, выдыхать жизнь.
Спасибо за ваше время и откровенность.
Я очень люблю салат, и предпочитаю его всем остальным блюдам. За свежесть.
Смысл подобных записей заключается в том, чтобы передать текущее душевное состояние одного, конкретного, человека. Такая форма очень интересует меня в пространстве сетевого дневника, и я не вижу ровным счетом ни одного препятствия к дальнейшему ее развитию. КОнечно, в любом, даже не смешном, анекдоте, информации больше, чем в этой записи, но информации совсем другого уровня. Я считываю с себя информацию личностную, интуитивную, не спеша облеплять ее дополнительными смыслами, чтобы в этих дебрях не затерялся образ моей личности. Личность, в свою очередь, по моему неколебимому убеждению, является главной валютой, которой располагает человек в персональном дневнике, а события и их интерпретация, это явления вторичные и интересны только в связи с качеством личности их воспринимающей.